«Робот-зазнайка» и другие фантастические истории - Генри Каттнер

Батлер не показывался. Интересно, не уволился ли он после инцидента с Тарзи? Вряд ли, подумал Денворт. Талисман держит его на крепкой привязи.

Денворт не спеша разделся и натянул пижаму, не переставая попыхивать сигаретой. Назавтра наметил собраться совет директоров страховой компании «Колумб», и у Денворта имелись планы касательно этого мероприятия. Майра Валентайн подождет. Даже если сегодня вечером она вышла замуж, это не помешает Денворту получить желаемое: сила талисмана не признает никаких границ.

Отходя ко сну, Денворт крутил в голове знакомую мелодию – песенку, услышанную много лет назад. Как там было? Ах да: «Любовь, любовь, повсюду твои чары…»

Он улыбнулся и уснул.

Сновидения оказались на редкость неприятными. Кто-то громадный и невидимый занимался чем-то загадочным и чудовищным, плел паутину, вязал и затягивал узлы; что хуже всего, эта сущность не обращала на Денворта совершенно никакого внимания, словно тот существовал лишь в качестве переменной некоего замысловатого уравнения. Денворт утратил чувство самости, собственного «я»; в глубине души рыскал всепоглощающий ужас, налегавший на возведенный против него барьер с такой силой, что преграда едва держалась, а талисман на запястье обжигал кожу, словно расплавленный металл.

– Позвольте забрать его в Подгорье, – донесся откуда-то шепот Тарзи.

Не обратив на него внимания, громадная сущность продолжила работу.

– Снимите чары с талисмана.

Работа продолжалась.

– Измените уравнение. Отдайте мне этого человека.

Сущность его не слышала.

– Уничтожьте талисман. Это в ваших силах.

Ответом было неспешное плетение паутины.

– В Подгорье ждут. Позвольте ему встать в наш хоровод. Познакомиться с нами. Узреть нашу красоту…

Ноль реакции. Тонкий шепот Тарзи сгинул в тишине. Бесформенная громадина, доступная не зрению, но неведомому восприятию, продолжала работу, реализуя чуждые Денворту замыслы. Тут барьер треснул, не выдержав натиска, и потный Денворт охнул и проснулся…

…После чего принял снотворное и с неохотой вернулся в постель, но снов больше не видел. Утром встал отдохнувший, а после холодного душа готов был приступить к реализации дальнейшего плана, чем и занялся во время завтрака.

Он заметил, что супруга выглядит необычайно хорошо: чистая кожа зарумянилась, а в уголках губ затаилась улыбка. На завтрак Агата заказала жаркое-ассорти, одно из любимейших блюд Денворта.

Они расположились на застекленной террасе. В окна лился теплый желтый свет, несомый приятно-колким воздухом ранней весны. Ветер ощущался словно вода на заре жаркого летнего дня, и по коже Денворта пробегали электрические мурашки. Тем утром он прекрасно себя чувствовал. Почему бы и нет? Наконец-то он стоит на пороге обретения желаемого – всего, о чем раньше мог лишь мечтать, – и этот трофей не упадет к нему с небес. Нет, за него надо сразиться.

Но Денворт был неуязвим. Вероятно, так ощущал себя Ахиллес, мнивший, что его невозможно ранить в битве. Неплохая аналогия, хоть и с пагубным подтекстом, ибо Денворт помнил свой сон и прозвучавшие в такси слова Тарзи. Надо соблюдать осторожность. Как бы то ни было, Денворт был уверен в себе и настроен на великие свершения. Он лениво потянулся, наслаждаясь движением мускулов под кожей.

– Как спалось, любимый? – спросила Агата.

– Неплохо. – Его чело омрачилось, но он отогнал тревогу и подцепил вилкой кусок жареной почки.

В голубых глазах вдруг поселился каменный холод.

За едой он размышлял и поглядывал на Агату. По той было видно, что талисман не утратил своих сил: в каждом ее взгляде, в каждом жесте читалось обожание. Навязанная амулетом любовь была безрассудной и самоотверженной… Самоотверженной? То есть сильнее, чем инстинкт самосохранения?

Денворта посетила мысль: а надо ли, чтобы Агата рассталась с жизнью? Все деньги в его распоряжении, стоит лишь попросить. При желании Агата даст ему развод…

Он спросил. Глаза наполнились слезами, но спустя мгновение Агата кивнула:

– Да, Эдгар. Если в этом твое счастье. Ты… действительно этого хочешь?

– Нет, милая. Конечно же нет.

Он умолк и задумался. В новых условиях жить с Агатой будет не так уж неприятно. Но в памяти всплыло лицо Майры Валентайн, и недооформленные благие намерения рассыпались в прах.

Благодаря талисману Майра станет его любовницей, но этого недостаточно. Сам того не понимая, Денворт желал обладать Майрой в качестве не женщины, но символа своего успеха, дабы компенсировать собственную неполноценность – ведь Тарзи не ошибся, когда назвал его вошью.

Тем очевиднее стала его насекомость, когда он решил не отходить от плана и избавиться от Агаты раз и навсегда. В этом уже не было необходимости, но Денворт помнил свое бессилие, раздражение, мрачную и горькую ненависть к Агате, которую почувствовал, впервые осознав, что его супруга вовсе не податливая дура; теперь же Агата должна умереть, чтобы потешить мужнино самолюбие.

Денворт смотрел на нее, втайне наслаждаясь тем, как Агата обожает и даже боготворит его, но ему недоставало утонченности, чтобы получить интеллектуальное удовлетворение от морального садизма. Его интересовали реальные вещи.

Агата должна умереть.

И он все устроил, бессердечно и тонко сыграв на эмоциях беспомощной супруги. Агата любила его. Денворт это знал. И знал, что она отдаст за него жизнь.

Поначалу Агата плакала, но в итоге набралась безвольной храбрости: да, она знает, что Эдгар несчастлив, и сама виновата, и лишь вчера поняла…

Нельзя ли начать все с чистого листа?

Нет, нельзя.

Она любит его и сделает для него что угодно. Нельзя ли дать ей еще один шанс…

Нет. Он любит Майру Валентайн.

Но…

– Ты сказала, что любишь меня больше жизни. Докажи. Покончи с собой. Чтобы все выглядело как несчастный случай. Умри за меня. Если любишь. Если ты меня любишь.

Браслет на запястье сиял в лучах утреннего солнца.

Умри за меня. Если ты меня любишь.

Она кивнула, прижав к губам мокрый носовой платок. Когда Денворт ушел с террасы, Агата долго смотрела ему вслед, понимая, что больше никогда его не увидит.

Денворт тоже знал об этом, но не обернулся. Лишь подумал, выдержит ли браслет очередную проверку.

Он выпил для храбрости, поймал такси и отправился на работу. Проезжая мимо лавки Вейланда Смита, вспомнил слова Тарзи: у Смита великое множество амулетов…

Тут же отбросил эту мысль, но не насовсем. Вскоре Денворт сидел у себя в кабинете и ждал вызова на собрание совета директоров. Дождавшись, встал и глубоко вздохнул. Ему предстояло важное дело.

Поначалу он сидел молча, пожимая удивительное множество протянутых рук и кивая в ответ на вопросы о самочувствии. Направленные в его сторону взгляды лучились дружелюбием, но дела делались своим чередом.

Пока Денворт – при обсуждении нового страхования – не повторил предложение, уже внесенное и отвергнутое днем раньше. Все слушали.

Денворт сказал,